пример для нас всех Көчлелегең белән горурланма,
Кешелегең белән горурлан.
Сегодня день рождения самого известного мецената.
В Казани Асгат Галимзянов — живая легенда. Одни называют его чудаком, другие — подпольным миллионером. Но чаще можно услышать благодарное “святой человек”. Когда в СССР еще не было даже понятия “благотворительность”, он, возчик Бауманского райпищеторга, перечислял деньги детским домам и дарил интернатам ключи от новеньких авто. Одних только автобусов купил и подарил 75 штук. Каждая машина стоит не менее 500 тысяч рублей. Получается, что только «автобусный парк» тянет, по меньшей мере, на миллион долларов! А сейчас Асгат Галимзянович Галимзянов копит деньги на вертолет, для подарка, разумеется…
Затертая до дыр телогрейка, стоптанные сапоги — на себя он денег почти не тратил. Сейчас Асгат Галимзянов ютится в полусгнившем бараке. Свою благоустроенную квартиру в центре города он отдал вернувшейся из Казахстана семье. Так же бескорыстно, как до этого передал под детский сад огромный дом в родном селе.
Гуляя под белокаменными стенами Казанского кремля, разве что ленивый турист не залезет сфотографироваться на бронзовую телегу, в которую набилась орава ребятишек. Запечатлевшись же рядом со скульптурой, начинают гадать, что за старик ведет под узды лошадь. Таблички-то нигде нет.
“Небось партизану какому-нибудь памятник. Спасает деревенских детишек от немцев”, — чешут макушки одни.
“Может, председателю колхоза?” — выдают версию другие.
Предположить, что мужчина в засаленной телогрейке, стоптанных сапогах и брюках гармошкой — известный на весь Татарстан благотворитель, и в голову никому не придет. Разве так выглядят меценаты?
Бывший возчик с колхозного рынка, а ныне пенсионер Асгат Галимзянов и сам никогда не думал, что ему еще при жизни поставят памятник. Причем ни абы кто — а бывший президент Татарстана Минтимер Шаймиев. На собственные деньги.
— Узнав о памятнике, я сперва подумал, что детям эти деньги были бы нужнее, — признается Асгат Галимзянович. — Потом согласился. Пусть стоит, малышам я и сам помогу.
“Да вы и без адреса мой дом найдете: двухэтажное здание с голубыми оконными рамами. Стоит прямо за колхозным рынком, — по телефону дает ориентиры известный на всю страну благотворитель.
Целый час блуждаем по базарным подворотням: сплошь бытовки да стихийные мусорные кучи. Двухэтажный особняк с охраной как в воду канул. “Да вон же его дом! — указывает на полусгнивший барак продавец зелени. И почтительно добавляет: — Здесь адрес этого святого человека знает каждый…”
Пригнувшись, ныряем в покосившийся дверной проем. Под ногами натужно скрипят прогнившие половицы деревянной лестницы. Водопровода в доме нет — на площадке стоят наполненные водой ведра.
“Сейчас открою, меня ведь уже собака о вашем приходе предупредила”, — из-за двери появляется хозяин. Вылинявшая от времени рубашка, пузырящиеся на коленях тренировочные штаны, стоптанные тапочки.
— Только не нужно жалеть меня, — предупреждает Асгат Галимзянович, провожая в крохотную комнатенку: стол, продавленная тахта и пузатый, купленный еще при советской власти холодильник. — А то многие заходят в гости и затягивают одну и ту же песню: “Да вам самому помогать надо”. А мне и так хорошо. Человеку ведь для жизни ничего лишнего не нужно. Есть крыша над головой да кусок хлеба — и хорошо. А у меня вон и колбаска на столе, и печенье. А то сейчас молодежь себе машины вон какие покупает, огромные квартиры. Но судить я их не могу: каждый сам для себя выбирает, что ему нужнее.
— Я в своем доме привык, для меня здесь все родное, — без тени лукавства говорит пенсионер. — А в той квартире я жил всего месяца три. Она все равно пустовала — почему бы ее нуждающимся людям не отдать?
«Я свой народ любил и тогда, и сейчас — одинаково. Все равно, разрешено или нет, животных держал, людям помогал, хоть Советский Союз, хоть Россия. Я живу, чтобы делать добро», — говорит сегодня 78-летний Асгат Галимзянович.
